| |
|
Не конкурент
" Фауст" Николая Боярчикова в программе "Золотой маски"
За два дня до оглашения результатов
фестиваля "Золотая маска" конкурс классического балета лишился последней
интриги: "Фауст" Николая Боярчикова, показанный Санкт-Петербургским театром
оперы и балета имени Мусоргского, составить конкуренцию Мариинским "Драгоценностям"
наверняка не сможет ("Послеполуденный отдых фавна" Большого театра числится
в номинантах символически - восьмиминутную короткометражку в России до
сих пор за "полноценный" спектакль не признают).
Новый балет Боярчикова в Москве ждали: у этого хореографа репутация интеллектуала
и философа, которого волнуют не только отвлеченные эстетические категории,
- он успешно переселил на балетную сцену героев "Пиковой дамы" и "Ромео
и Джульетты", "Макбета" и "Женитьбы", "Тихого Дона" и "Петербурга". В
семидесятых-восьмидесятых Боярчиков был одним из лидеров советского балетного
авангарда, развивавшим традиции своих учителей - Федора Лопухова, Игоря
Бельского, Юрия Григоровича.
Тогда же, в годы махрового советского застоя, хореограф начал работать
над "Фаустом". Процесс реинкарнации Гете в Боярчикове длился полтора десятилетия.
За это время рухнула социалистическая система, сменились несколько поколений
танцовщиков, репертуарная политика театра - и вкусы. Философскому многословию
и лексической незамысловатости теперь предпочитают виртуозное хореографическое
мастерство и лаконизм. Трехчасовой спектакль с одним антрактом воспринимается
в наше время как пытка балетом, сочетание фонограммных синтезаторов и
живого оркестра (музыку специально для спектакля Боярчикова сочинил Шандор
Каллош) режет слух, а сочетание сукна, звездного неба и оголенных софитов
(сценография Романа Иванова) выглядит банальным. Хореограф тоже оказался
законсервированным в прошлом веке. Взрывы чувственности по-прежнему обозначаются
алым плащом, в который бесконечно пеленает Черный пудель Фауста, а спасение
души Маргариты - сброшенной прямо с небес веревочной лестницей. Монологи
Фауста, похожие на вариации всех классических принцев вместе взятых, слеплены
по беспроигрышным рецептам - "арабеск, жете, пируэт". И лирическая страстность,
и порочное вакхическое исступление обозначаются одинаковыми поддержками,
изъятыми еще из лексикона "Ромео и Джульетты" Лавровского.
Выставленный на всеобщее обозрение провал одного из лучших хореографов
конца прошлого века обозначил на этот раз крушение целой эстетики - эстетики
отечественного многоактного сюжетного балета. А в контексте нынешней "Золотой
маски", в которой балет Боярчикова конкурировал только со спектаклями
давно скончавшихся классиков Джорджа Баланчина и Джерома Роббинса, - это
констатация факта, что профессия хореографа в российском классическом
балете сегодня вымерла.
"Ведомости", 2001, № 62, 9 апреля.
|
Вернуться
Вверх