| |
|
Десант этуалей
на балетном фестивале в Петербурге
Второй международный фестиваль
балета "Мариинский" идет своим чередом в Петербурге. Московские
и японские балетоманы, укрепившие местную галерку, уже опустошают цветочные
магазины и переводят километры фотопленки. Однако главные события пока
происходят в репетиционных залах, и критики бьют рекорды их посещаемости,
наблюдая, как Аньес Летестю переучивает нуреевско-бурмейстеровские модернизации
на классическую питерскую редакцию "Лебединого озера", а Орели
Дюпон с тщательностью школьницы-отличницы осваивает музейную "Ромео
и Джульетту" Леонида Лавровского. Видимо, как и год назад, все эмоциональные
потрясения отложены на финал фестиваля.
В отличие от первого фестиваля, состоявшегося прошлой зимой, в нынешнем
гораздо меньше случайностей. Прошлогодних гутаперчивых попрыгунчиков из
American Ballet Theatre с шлейфом штампованных конкурсных трюков заменили
на десант рафинированных этуалей из парижской Оперы. "Баядерку",
"Жизель" и "Дон Кихота" подвинули из репертуара, чтобы
показать "Манон", "Корсара", "Блудного сына"
и "Рубины". На долю любителей классических хитов досталось лишь
"Лебединое озеро", без которого немыслим Мариинский балет. Для
разборчивых балетоманов, которых трудно чем-либо удивить, подготовили
нокаутирующие сюрпризы: оставив Владимиру Малахову его беспроигрышные
"Манон" и "Видение Розы", дополнили их "Петрушкой"
и "Бриллиантами", а Манюэлю Легри предложили вступить в соревнование
с Малаховым в "Манон".
В России этих танцовщиков хорошо знают и любят: 33-летний Малахов здесь
родился, учился в Московском хореографическом училище у прославленного
педагога Петра Пестова, здесь в театре Касаткиной и Василёва медленно
и осторожно набирал репертуар - "Жизель", "Лебединое озеро",
"Ромео и Джульетта", отсюда же десять лет назад уехал покорять
мир. 37-летний Легри - парижанин до мозга костей, выпускник парижской
L'ecole de danse и выпестованная Нуреевым этуаль парижской Оперы, идеальное
пособие по французскому балетному стилю, благодаря которому он укладывал
у своих ног Москву, когда танцевал "Сон в летнюю ночь" и "Сильфиду".
Для обоих в классическом танце не существует секретов - кажется, они могут
в нем всё. И именно им оба пожертвовали в своих стартовых выступлениях
на нынешнем фестивале: и "Петрушка", и "Манон" - жертва
балета драматическому театру.
На фестивале опыты Малахова и Легри над собой рассматривали в подзорную
трубу. Оба танцовщика свою исключительную репутацию подтвердили. Малахов,
несмотря на то, что за полгода, прошедших после "Жизели" в Большом
театре, подрастерял физическую форму, парил над сценой, бесшумно приземлялся
и фиксировал позы на идеально вытянутых полупальцах. Легри, подошедший
к критическому для танцовщика-виртуоза возрасту, с легкостью преодолевал
иезуитскую кантилену вариаций, намертво фиксировал attitude в двойных
и тройных пируэтах и демонстрировал, что такое парижская выворотность
ног в непрезентабельной для русских танцовщиков четвертой позиции. Но
чистое профессиональное мастерство в балетах-драмах оказалось неуместно:
когда Малахов оказывался на авансцене и тщательно разворачивал ноги носками
внутрь, будто осваивая самую заковыристую в своей жизни позу, а Легри
виртуозным техническим приемом бесстрастно отправлял Диану Вишнёву-Манон
в двойную рыбку, вспоминались древние греки, для которых искусство было
идеально выполненной технической функцией. Поэтому удовольствие оказалось
странного рода - для тех, кто способен ради красоты вытягивающейся в battementes
стопы пожертвовать целым вечером жизни.
В последние десятилетия, когда мир лишился великих хореографов, эксперименты
со старым репертуаром стали главным содержанием балетной жизни. Театры
клонируют Петипа, Баланчина и Нуреева, танцовщики - рискуют, танцуя всё.
Западный конвейер репертуарного театра, по принципам которого теперь перестраивают
свою жизнь и российские театры, требует жертв. Два небожителя современного
классического балета разделили в Петербурге эту роль на двоих.
"Ведомости", 2002, № 44, 18 марта.
|
Вернуться
Вверх