| |
|
Российский балетный хай-вей
"Мариинский" экспресс учится объезжать фонарные столбы
За три года существования
он превратился в самое долгожданное в узком балетном кругу событие сезона,
под него верстает свои планы весь балетный народ - от директора труппы
Opera de Paris до балетоманов.
Однако Мариинский театр, объявляя о создании собственного проекта, за
количеством звезд не гнался. Фестиваль - это презентация самого "Kirov-балета".
Здесь отступают в тень порой случайные гастроли в Москве, выпущенные в
полуфабрикатном состоянии премьеры и не всегда восторженные рецензии на
зарубежные гастроли. В эти дни, когда эклектичное "Лебединое озеро"
сменяется конструктивистским "Блудным сыном" Баланчина, а приближенная
к аутентичной "Спящая красавица" - работой какого-нибудь новоиспеченного
местного хореографа, возможности труппы кажутся безграничными. Все желающие
собственными глазами могут удостовериться, что возвращение Мариинского
балета в мировую элиту - не петербургская химера, а свершившийся факт.
"Мариинский" международный фестиваль, несмотря на свой младенческий
возраст, практически не знает идеологических метаний. Его программа составляется
не столько с кассовой, сколько с искусствоведческой позиции: импортные
звезды (нынешнее реноме Мариинки позволяет приглашать кого угодно) ищут
в России аутентичного Петипа, демонстрируют эталонные образцы Баланчина
и других классиков ХХ века, местные любимицы выходят партнершами варягов,
менее именитые солисты осваивают экзотические варианты классики, а традиционно
приглашаемая в финальный концерт гостевая труппа демонстрирует, как сегодня
выглядит балетный авангард. "Мариинский" фестиваль стремится
учесть интересы всех, поэтому опасность заключается не в том, что вместо
объявленной звезды N обнаружишь на сцене артиста кордебалета Y: здесь
почти исключены внезапные отказы, болезни, нелетные погоды и другие экстремальные
обстоятельства, обезобразившие аналогичные московские начинания. Отказались
в Петербурге и от надсадно раздирающихся в трюковых "Корсарах"
и "Дон Кихотах" идолов, перелетающих из одного конца света в
другой со стандартным набором трюков. "Мариинский" - фестиваль
для балетных гурманов, которые не боятся передозировки балета: выбрать
между Дианой Вишневой или Николаем Цискаридзе, разделивших между собой
две реконструированных по записям 1900 года "Баядерки", премьерой
прошлого феста - "Золушкой" Алексея Ратманского и премьерой
нынешней - "Принцессой Пирлипат" Михаила Шемякина, французскими
этуалями Жан-Гийомом Баром и Манюэлем Легри, ведущими солистами New York
City Ballet (NYCB) Венди Вилан и Джеком Сото и звездами Королевского балета
Великобритании Алиной Кожокару и Йоханом Кобборгом - это утопия.
Однако с особым нетерпением ждали на нынешнем фестивале парижанку Аньес
Летестю и Марию Ковроски из NYCB. Для двух мировых балетных столиц они
сделали то же, что Ульяна Лопаткина - для Петербурга: в 1990-х стали балеринами,
определившими свое время. Благодаря им современный мир вдруг поверил,
что балет - не мемуарное искусство, и так же, как у предыдущих поколений
были Тальони и Эльслер, Павлова и Карсавина, Семенова и Уланова, Максимова
и Бессмертнова, нашему достались Лопаткина, Летестю и Ковроски.
Этуаль Opera de Paris Аньес Летестю дебютировала на "Мариинском"
фестивале год назад. В самом хрестоматийном русском балете "Лебединое
озеро" она нокаутировала публику отсутствием лебединых "крыл"
и жестким контролем над партией. Летестю танцевала этот заезженный балет
так, словно Мариус Петипа не покоится в Александро-Невской лавре, но,
как и сто лет назад, сидит в первой кулисе и наблюдает за ее выступлением.
Никакого пиетета перед классикой, никаких стилистических красот и актерских
"самовыражений". Полное доверие к авторскому тексту, в котором
заключено всё, - таков пафос французского стиля.
На этот раз "Лебединое озеро" Летестю оставила Марии Ковроски.
Американка не воспользовалась ее рецептом по адаптации классического текста
к собственной манере. Идеальная балерина Баланчина за десять дней, проведенных
в репетиционном зале Мариинки, успела освоить лишь летаргические темпы
русского "Озера" и его величественный стиль. В тягучем "белом"
адажио в "озерной глади" сцены она искала ответ только на один
вопрос: как не наврать порядок партии, а бросая в лицо принцу цветы после
демонического па де де, сдержанно радовалась лишь тому, что не завалила
невероятные для американки варианты поддержек. Чтобы понять, что же такое
на самом деле "феномен Ковроски", придется ждать августа, когда
она появится на гергиевских "Звездах белых ночей" с родными
New York City Ballet и Баланчиным.
Аньес Летестю, несмотря на то, что приехала явно не в настроении и порой
с трудом находила баланс даже в устойчивых положениях, в двух гран па
- из "Пахиты" и "Раймонды" - продемонстрировала всепобеждающую
силу французской школы. Под ней могли скорее обрушиться подмостки сцены,
но и это было бы не в силах поколебать невозмутимое королевское достоинство
балерины нуреевской плеяды, последней представительницей которой и является
Летестю.
В последние десятилетия, когда мир лишился великих хореографов, эксперименты
со старым репертуаром стали главным содержанием балетной жизни. Театры
клонируют Петипа, Нуреева и Баланчина, танцовщики - рискуют, танцуя всё.
Западный конвейер репертуарного театра требует жертв. Мариинский театр,
первым из русских театров выбравшийся на международный хай-вей, благодаря
собственному фестивалю имеет уникальную возможность учиться на нем объезжать
фонарные столбы.
Для журнала "Русский предприниматель"
|
Вернуться
Вверх