| |
|
Бежар в роли класссика
В полупустом зале КДС
 Как
и четверть века назад, гастроли Мориса Бежара и его труппы прошли в Кремлевском
Дворце. Как и в 1978-м, были показаны "Болеро" и "Жар-птица".
Несмотря на многолетнюю выдержку, революционная энергия этих спектаклей
по-прежнему вдавливала в кресла. Нынешний приезд Бежара в Россию, несомненно,
станет такой же балетной легендой, как и его первый визит. Жаль только,
что свидетелей этих гастролей оказалось чуть ли не в два раза меньше,
чем было возможно, - бесконечные просторы Кремлевского Дворца были заполнены
наполовину.
"Международное концертное агентство", организовавшее нынешний
приезд Мориса Бежара и "Bejart Ballet Lausanne", свой вклад
в успех гастролей ограничило зазывным рекламным названием программы -
"Best of Bejart" и рекрутированной командой широкоплечих молодых
людей, выстроенных во время спектакля перед сценой. Складывалось впечатление,
что Бежара привезли в Москву только для того, чтобы тщательно охранять
от контактов с внешним миром. Получить интервью с хореографом, который
обожает общаться с прессой, оказалось не под силу ни одному журналисту.
Впрочем, не остановившись на таких мелочах, организаторы так выстроили
процедуру встречи журналистов с прекрасным, что, несмотря на официальную
аккредитацию, добраться до зрительного зала можно было только после четырех
проверок документов. А в зияющий огромными пустотами партер удалось пробраться
лишь тем, кто затесался в стайки учеников хореографического училища, виртуозно
прорывающих любое оцепление.
Утрамбовать в трехчасовой вечер "Best of Bejart" - это утопия:
он всегда был одним из самых мобильных хореографов и порой создавал спектакли
не за несколько недель, а за несколько дней. С 1953 года, которым датируется
в биографии его первая профессиональная постановка, балетов накопилось
несколько сотен. Впрочем, судя по всему, Бежар и не собирался показывать
"лучшее" (что значит "best" без "Весны священной",
"Симфонии для одного человека", "Триумфов Петрарки"
или "Адажиетто"?). У нас его и без того боготворят, как никакого
другого западного хореографа. И знают спектакли Бежара, вышедшие в Париже
или Токио, не хуже, чем местные достопримечательности. Трудно даже поверить,
что в Москве он был всего дважды - в 1978 и 1998 гг. (в 1987 году гастроли
ограничились Ленинградом): каждый раз Бежар изменял наши представления
о балете. Он оказался единственным хореографом, которому в спертой атмосфере
советского застоя простили отношение к великому русскому балету как к
безвозвратно утраченному прошлому, а в постперестроечные годы с восторгом
поддержали трансформацию высокого искусства в шоу с костюмами от Версаче.
На этот раз Бежар привез программу, на первый взгляд, лишенную всякого
единства, - очень старые спектакли были разбавлены премьерой прошлого
сезона - "Брелем и Барбарой" на музыку знаменитых французских
шансонье (во Франции этот балет, значительно отличающийся от показанного
в Москве, шел под названием "Lumiere"). Сам Бежар в начале первого
отделения, посвященного Стравинскому, вышел с микрофоном и перед труппой,
в немыслимых репетиционных нарядах разогревавшейся прямо на сцене, чтобы
рассказать, как когда-то нес на своих руках по неподъемной лестнице, "как
мадонна младенца", "Игоря". Можно было предположить, что
хореограф устроил себе ностальгический тур, тем более что на пресс-конференции
он с воодушевлением вспоминал русских педагогов, у которых учился, и русских
артистов - Васильева и Плисецкую, танцевавших в его спектаклях.
Но когда витиеватые пуантовые узоры в баланчинском стиле "Скрипичного
концерта" Стравинского (одна из старейших постановок Бежара, 1961
г.) переплелись со взрывчатой скупостью ритуальных мужских танцев "Жар-птицы"
(постановка 1970 г.), а "Брель и Барбара" освободились от киношной
конкретики парижской версии спектакля, стало очевидно, что в его спектаклях,
которые по силе взлома тектонических пород когда-то сравнивали со студенческой
революцией 1968 г., спустя полвека впечатляет не столько пафос разрушения
классики, сколько виртуозность в трансформации традиций. Москву Бежар
выбрал, чтобы рассказать о своей новой идее: балет, даже самый современный,
- искусство традиции.
"Ведомости", 2002, № 225, стр. А8.
|
Вернуться
Вверх