Чайка по имени Джон Ноймайер

Еще 20 лет назад Майя Плисецкая, сочинившая и лично станцевавшая "Чайку" и "Даму с собачкой", доказала, что Чехов на балетный язык не переводим: на пуантах загадочная русская душа, русская тоска и русские березки воспроизводятся либо как китч, либо не воспроизводятся вообще. Джону Ноймайеру, поставившему свою "Чайку" в Гамбургском балете и показавшему ее на сцене Мариинского театра, элементы этнографического стиля не понадобились. В его спектакле нет ни вишневых садов, ни звуков лопнувшей струны. В соответствии с немецкой театральной традицией, которая всегда узнаваема в почерке этого хореографа, к чеховской пьесе он относится не как интерпретатор, а как соавтор. В его "Чайке" живописные картины быта и несколько любовных историй подчинены противостоянию искусства нового и архаического. Увлеченный коллекционер открыток и альбомов эпохи русского Императорского балета, действие своей "Чайки" Ноймайер переместил в балетный мирок столетней давности. Аркадина трансформировалась в прима-балерину эпохи Кшесинской, Тригорин вызывает ассоциации с братьями Легатами - балетмейстерами классической школы, превратившими достижения Петипа и Иванова в застывшие догмы, Треплев и Нина - создатели того русского балетного авангардизма, которые оказались сметены революционным ураганом. В отличие от своего ранней, уже хрестоматийной "Дамы с камелиями" (которой, кстати, завершаются нынешние гастроли Гамбургского балета в Петербурге), здесь хореограф, которому принадлежит и оформление спектакля, свел к минимуму историческое жизнеподобие роскошных интерьеров и костюмов. Основа сценографии - деревянная лестница из кулис на сцену и подиум в центре, на котором в первом действии Костя Треплев показывает свой спектакль "Душа чайки", во втором - Нина танцует в московском ревю, а Тригорин в Императорском театре показывают "Смерть чайки". Гораздо важнее скамеек, кресел, столов и прочей усадебной утвари, которая появляется по ходу действия, в этом спектакле свет - именно он, то почти нейтрально белый, то голубоватый, то синий, на котором эффектно прочерчивается силуэт одинокого дерева и Треплева, следящего за любовным дуэтом Нины и Тригорина, создает атмосферу ноймайеровской "Чайки". Последний виртуоз в создании полнометражных сюжетных балетов, в этом спектакле Ноймайер испытывает единственную сложность - гипертрофированный пиетет перед Чеховым. Он оставил на месте всех героев. Доктор Дорн, школьный учитель Медведенко, управляющий поместьем Шамраев даже не поменяли занятий. Актерские работы Себастьяна Тиля, Питера Дайнгла и Ярослава Иваненко стали бонусом для поклонников Гамбургского балета. Ноймайер - чуть ли не единственный сегодня хореограф, который умеет переложить на ограниченный язык классических pas и неудовлетворенность Кости (Иван Урбан) и Нины (Хезер Юргенсон), и утомленность Аркадиной (Анна Поликарпова) и Тригорина (Отто Бубеничек), и метания Маши (Жоэль Булонь), и тоску Сорина (Ллойд Риггинс) и его жены Полины Аркадьевны (Нюрка Моредо). Но это многолюдье (у Ноймайера танцуют все, включая Якова и Диму, работников в поместье Сорина) - единственное нарушение вызывающе скупого стиля этой "Чайки". Спектакль, который Ноймайер поставил в год своего 60-летия (премьера состоялась прошлым летом), оказался знаковым: он объединил любовь постановщика к созданию драматических образов и талант в построении абстрактных композиций, когда хореограф стилизует авангардные поиски Треплева и анахронизм опуса Тригорина. Это именно тот тип спе5ктакля, о котором грезят современные русские балетные театры. Именно поэтому Джон Ноймайер - самая желанная фигура на пост-советском пространстве, за сотрудничество с которым бьются Большой и Мариинский театры.

"Ведомости", 2003, 15 июля.

Интродукция || Антре || Вариации || Кода || Гран па || Па д' аксьон || Гала || Антракт || Фуршет || Тет-а-тет

Вернуться

Вверх