| |
|
Андрей Меркурьев:
Я не принц. Но и не Золушка
 За
спиной танцовщика Андрея Меркурьева - Уфимское хореографическое училище,
положение премьера в Театре оперы и балета Республики Коми, Солор в "Баядерке",
Принц Дезире в "Спящей красавице", Феб в "Эсмеральде"
петербургского Театра имени Мусоргского, премии международных балетных
конкурсов в Перми и Казани. Но звездный час его ждал в Мариинском театре,
в труппу которого он вступил всего два года назад и за это время стал
неизменным участником всех балетных премьер. За роль Принца в "Золушке"
Ратманского Меркурьев номинирован на премию "Золотая маска".
На обменных гастролях Мариинки в Большом Андрей выступает в роли незаменимого
солиста: в "Манон" он танцует Де Грие, в "Кармен"
- Хозе, а в "Среднем дуэте" - Солиста.
Андрей, вы вообще часто попадаете в такие экстренные ситуации?
Я вообще их люблю. И почему-то всегда мечтаю: пусть мне скажут за день,
за два, даже в тот же день, что вечером надо станцевать - и я станцую.
Я так хочу этого!
Вы неоднократно участвовали в балетных конкурсах. Это тоже следствие любви
к экстриму?
Думаю, да. Мой первый конкурс был в 1998 году - "Майя". Тогда
мне, может, и не надо было на него идти - я еще не был достаточно готов,
мне многие говорили: "Зачем?" Но я сам очень хотел участвовать
для того, чтобы проверить свои силы. Для меня это был очень хороший толчок
вперед.
У вас беспокойный характер. Вы могли остаться премьером в Сыктывкаре -
но собрались и уехали в чужой город. Потом у вас была возможность спокойно
танцевать по очереди всех принцев в Театре имени Мусоргского - вы опять
все бросили и махнули в Мариинку.
Когда работал в Сыктывкаре, я знал, что все у меня будет - партии, положение,
звание заслуженного артиста - самого молодого, даже возможность. Но жизнь-то
идет. Хочется событий, какой-то встряски. Поэтому я поехал в Петербург.
А когда нам с моей партнершей Еленой Шешиной предложили перейти в Мариинский,
мы долго обсуждали: может, будем там на попе ровно сидеть, а не танцевать.
Думали-думали и решили рискнуть. А тут только пришли - и мне начали давать
работу, один спектакль за другим.
Андрей, у вас есть рецепт, как обустроиться в Мариинском театре?
Рецепт? Не знаю. Может быть, у меня была уверенность в себе. Конечно,
страшно было, примет ли меня труппа, ведь не каждый может стать здесь
своим человеком.
Вы не чувствовали себя Золушкой?
Меня здесь поддержали, а это самое главное. Я чувствую себя в Мариинском
театре как дома, мне здесь очень приятно и комфортно работать.
А вам самому пришлось трансформировать себя под традиции Мариинки?
Нет, я не ощутил на себе никакой давки, из меня никто не стремился сделать
нечто новое, поэтому ломать себя не пришлось.
Может, я и выделяюсь на фоне наших артистов другой школой, но это моя
индивидуальность и я не собираюсь с ней расставаться. Я хочу быть таким,
какой я есть. Не хочу становиться таким, как все.
Одно дело ломать себя, другое - соответствовать требованиям театра.
Не могу сказать, что так много взял в школе. Я очень много приобрел, работая
в Малом. Мне очень помогла Лена Шешина, потому что благодаря ей я научился
держать балерину. Сейчас мы, к сожалению, вместе танцуем только на концертах.
Но мне бы очень хотелось поработать с ней снова. Она терпела меня четыре
года! Я преклоняюсь перед ней, потому что со мной не так просто работать.
Теперь меня терпит Реджепмырат Абдыев, мой нынешний педагог. У нас бывают
такие стычки! Но все это на профессиональной почве, расстаемся мы каждый
раз дружно.
Обычно классические танцовщики ощущают себя полноценными, только если
танцуют всех принцев - Зигфрида, Дезире, Альберта. А вы с ними расстались
добровольно. Не испытываете страданий по этому поводу?
Нет, у меня большой репертуар в Мариинским театре, и сделал я его за очень
короткий срок. Но мечта станцевать здесь классику - "Спящую красавицу",
"Баядерку" - у меня есть. Я очень хочу получить Базиля в "Дон
Кихоте". Пока над классическим репертуаром работаю в зале - мало
ли что, вдруг? Нет, я должен это станцевать.
Вы заранее планируете свою жизнь?
Я могу запланировать нечто грандиозное, а мелочи - нет. Даже не могу сказать,
что буду делать вечером - я и сам этого не знаю. В работе я стараюсь добиться
какой-то ясности, но в жизни все раскладывать по полочкам не хочу. Я не
могу так жить, мне неинтересно. Я люблю, когда есть небольшой беспорядок,
свобода.
Легкий привкус авантюризма?
Не знаю.
Прошлый сезон у вас был очень насыщенным: премьеры "Блудного сына"
Баланчина, "Золушки" Ратманского, "Come in!" Кирилла
Симонова, вводы в балет Ноймайера "Now and Then" и "Средний
дуэт" Ратманского. Чему вы сами отдаете предпочтение?
Я люблю все новое. И хочу понравиться каждому хореографу. Любому! Даже
если на первый взгляд работа не выглядит интересной, бесспорной, я все
равно хочу станцевать. Обожаю Баланчина, но, к сожалению, пока из его
спектаклей ничего, кроме "Блудного сына", не станцевал. В театре
не может быть один Баланчин или один Петипа - тогда мы бы задохнулись.
Мне иногда про "Золушку" говорят, что это не очень интересный
балет, что там нет любви. Но как же нет? Может, людям надо, чтобы на сцене
стояла кровать, бегали раздетые артисты. Когда я танцую, я любовь ощущаю.
"Культура", 2003, 27 марта - 2 апреля.
|
Вернуться
Вверх